Вишерские камни

В давние времена у самого Каменного пояса жили когда-то два могучих и красивых богатыря-охотника. 

По-разному звали их люди, да только вот в памяти остались их имена - Ветлан и Полюд. Стройным и высоким был Полюд, недюжинная сила была в его руках, да и Ветлан не уступал своему товарищу, только ростом был пониже, но зато шире в плечах.        

 Жили они дружно, вместе охотились в дремучих лесах, вместе бились с врагами, которые частенько наведывались к отрогам Каменного пояса.

Не было крепче камня во всей округе, чем дружба этих двух охотников.

Время шло и незаметно для всех дочь великого шамана Пасер - Я или, как часто называли её охотники - Вишера - взрослела, превращаясь в прекрасную красавицу.

Полюбили наши охотники эту девушку, но вот кому она достанется, не знал никто.А великий шаман, давно завидовавший славе охотников, ночи не спал, всё думал как бы расстроить эту крепкую дружбу.

Однажды поутру, так и не придумав ничего, вышел он из своего чума и... О чудо! То, о чём он мечтал долгими белыми ночами, свершилость само собой. Полюд и Ветлан стояли и спорили друг с другом, кому жениться на красавице Вишере. Решил тогда шаман погубить богатырей.

-Вот что скажу я вам, великие охотники. Я отдам свою дочь тому, кто добросит стопудовые камни друг до друга, а встаните вы на виду, чтобы видели, куда кидать.

В пылу страсти не поняли тогда наши герои, что готовит им шаман. Разошлись так, что только грудь друг друга видна была из-за синих елей.

Началось состязание, полетели огромные камни от одного богатыря к другому. Сталкивались валуны в воздухе, лопались, как калёные орехи, засыпая осколками богатырей. Вот уже по колено завалили Полюд и Ветлан друг друга, вот и по пояс стоят они в камне, и на грудь уже давят огромные глыбы.

Не выдержала тогда этой пытки красавица Вишера, жаль ей стало обоих богатырей. Бросилась она между ними, да поздно было. Завалили богтыри себя камнями.

Зарыдала тогда красавица Вишера и превратилась в реку, одевшись в каменные берега, как в память о своих женихах.

А великий шаман, потеряв любимую дочь, умер с горя у Помянённого камня. Люди помнят о той печальной были и зовут камень Помянённый.

С тех пор нет-нет да и вымоют воды Вишеры и её притоков красивые камни. Люди называют их алмазами, прекрасны они, и нет им цены, это ведь слёзы красевицы, где их ещё найдёшь.

Вечная застава

Давно это было. Даже старики не помнят, кто и когда поведал им эту легенду. "Только вот жил, - говорят они, - на горе богатырь по имени Полюд."

Выйдет бывало из своей пещеры, осмотрит голубые дали Уральских гор, нет ли дымка, не стрекочет ли встревоженная сорока, не пробежит ли вспуганный неведомыми людьми лось и снова уйдёт к себе в пещеру. Спокойно на границах Великой Перми.

Но только потянется сизый дым от кочевий Сибирского ханства, только взревёт растревоженный хозяин тайги, тотчас разложит Полюд на вершине горы костёр, и задымит тревожный сигнал, передавая в Чердынь весть огрозной опасности, надвигавшейся с востока.

Ударят в набат колокола древней столицы Перми Великой, зажгут фитиля недремлющие стражи на стенах и башнях, а Полюд готов уже отражать нашестие поганых с огромной палицей.

Редко удавалось прорваться воинам Сибирского царя через Полюдову заставу. Спокойно жила столица Великой Перми под неусыпным оком богатыря.

Да вот задумали злые соседи стереть с лица земли и заставу, да и саму Великую Пермь. Воинов собрали они великое множество. Со всех улусов, со всех кочевий пришли тогда захватчики на Пермский край.

Издалека заметил их Полюд, вовремя зажёг он свой сигнальный костёр, успели и стражники зарядить пушки на городских стенах. Только больно уж много врагов собралось тогда против Великой Перми.

День и ночь сражается Полюд на своей заставе. Не одну сотню врагов положил он у подножия горы, а враги всё идут и идут, и нет им конца.

Силы стали оставлять богатыря, но помнит он, что за ним - Великая Пермь, не выстоять ей одной. Собрался он тогда с духом - ударил по врагам, отбросил их на несколько вёрст, а сам из последних сил топнул ногой, да так, что закачалась вершина горы, огромные камни посыпались по её склону. Вишера - река вздыбилась в своих берегах и хлынула на прибрежные луга и болота, затопляя всё на своём пути. Потонули враги, так и не дойдя до столицы Перми Великой, а Полюд ушёл к себе в Пещеру. А чтобы не забывали о нём, оставил свой след у подножия, в память о том страшном сраженье.

Вот только люди говорят, что не умер богатырь, а только отдыхает, и если снова надвинется на родную землю несметный враг, выйдет он на смертный бой и не будет пощады от его могучей палицы. 

Пелины уши

В какие это было времена, сегодня уже и не вспомнит никто. Только старики говорят, что каменья-то у нас всё больше людьми были, да все здоровущие такие, одно слово - богатыри. Да, ведь и среди них, богатырей, всякого люда хватает.Кто добрый, да покладистый, а кто похитрее, да позавистливей.Вот так и тут. Полюд да Пеля, два богатыря жили у нас. Полюд жил на закате а Пеля - на восходе. Вроде и спорить-то им не об чём, далеко друг от друга жили, да и старик Помянённый между ними век свой коротал. А всё Пеля-то перед Полюдом своим богачеством похваляется:"У меня и то есть и другое." А злило его то, что богатства у Полюда было всякого в кладовых схоронено: и золото, и серебро, и медь. Ко всему Полюд-то ещё и сильнее Пели был.

Чего Пеля только не придумывал. Каких пакостей не устраивал он Полюду во всякие времена.Такое скрытое недолюбливание друг друга двух богатырей тянулось веками.

Ссора произошла из-за того, что Пеля считал Полюда пришлым и всё жизнь боялся, что тот отнимет у него и землю, и богчество. А Полюд об этом и не помышлял даже. Не хотел он через Вишеру переступать, вот и раскинул свои владения ближе к Студёному морю. Пеля же не верил в миролюбство Полюдово, и при всяком случае пытался ему навредить.

Вот однажды вернулся Полюд от восхода, а Пеля-то возьми, да и метни в Полюда палицу. Здоровущая такая была палица-то пудов двадцать, никак не меньше. Метнул он через Помянённого-то старика, да уж сильно, видать, поднатужился. Перелетела палица Полюда, не задела, упала севернее его пещеры. Нагнулся Полюд, взял палицу. Поиграл ею, перебросил с руки на руку да и метнул в Пелю. А Пеле из-за Помянённого-то никак ни увидеть,попал он в Полюда или нет. Вот он и выглядывает из-за старика, что там его противник делает. Вот тут-то и метнул палецу, а та со всего размаха и пройдись по пеленому черепу. Да так вмяла его, что уши Пели стали выше головы. На два аршина выше головы-то, никак не меньше. Острые да большущие такие, ну прямо как у осла. Разозлился Пеля да и метнул снова палицу в Полюда. Попала она в самую полюдову пещеру, заклинила вход-то, Полюд скользнул взором по восходу, отвернулся, прилёг да так и окаменел. Надоело ему с Пелей воевать. А Пеля так злился, так злился, что уши у него ещё больше стали, да острые такие. Да видно злость-то вся никак из Пели выйти не могла. Так он от неё и окаменел.

Углицкие мы

Был у Грозного царя сын Дмитрий. Да не суждено ему было царствовать  великой Руси. Руки наёмного убийцы оборвали юную жизнь царевича в лето 1591 от Рождества Христова.

Разгневанный старший брат, царь Фёдор Иоанович, повелел провести строжайшее расследование. А у нас на Руси всегда уж так бывает, если лес рубят, то щепки летят во все стороны. Так и тут. В уделе , где был убит царевич Димитрий, городе Угличе, шло тайное, а иногда и с пристрастием следствие. Многих невинных людей похватали тогда люди князя Шуйского. Бояться стали угличане царских сыщиков, и многие из них подальше от греха кинулись в бега. Россия велика, бежать есть куда. Одни сразу подались на Дон, к казацкой вольнице, другие на Волгу - в разбойничьи ватаги, а третьи - к Каменному поясу.

В ту далёкую пору объявились, говорят старики, на реке Язьва два брата Иван да Фёдор. Поставили избы в верстах трёх-четырёх от устья реки, стали потихоньку корчевать лес, выжигать валежник, землю пахать, да хлеб сеять.

Спрашивали их люди, бывало, кто вы такие, откуда? А на вопрос всегда получали один и тот же ответ:"Углицкие мы".

Деревенька потихоньку росла. Стали селиться с братьями и другие беглые, превращая деревеньку в село.

Рождались и умирали люди, только в память о старшем брате прозвали село то Ивановским.Так и жили из года в год. Пришел смертный час и для другого брата. Не стало на земле Фёдора из Углича. Благодарные селяне и его имя включили в название своего села. Стало оно теперь Ивановское-Федорцовское, да больно не удобно оно для говора, так и отпала первая часть в названии, и стало село просто Федорцово.

Другие же старики говорят, что братья Углицкие жили порознь и деревень было две - Ивановская и Федорцова, да со временем срослись две деревни в одно село и стало оно Федорцовым.

Как бы там ни было, но фамилию жители села носят Углицких, в память о некогда покинутой Родине предков.

Золотой чугун

Там, где кипит навстречу красавице Вишере свои чистые воды игривый Улс, принимая в свои воды шаловливого Кутима, нашли люди руду - железный блеск. Нет, говорят и понне лучше руды на всём каменном поясе. Да вот не больно густо рассыпала мать-природа это богачество. Но и на него нашлись охотники. Сначала московский купец наладил чугун плавить, а за ним аж из самого Парижа понаехали любители наших кладовых.

Задумали они понастроить заводов по всей Вишере, да и старый Кутимский завод, поставленный ещё московским купцом, не забыли, дымил он потихоньку, давая новым хозяевам хорошие барыши.

Повезли тогда по Вишере кирпич да гвозди, вагонетки да инвентарь на Акчим и Вёлс, а самый большой завод задумали построить они в устье Вижаихи. Закипела работа, запыхтели по Вишере пороходы, застучали по её берегам топоры.

Только вот не верили люди, что из-за одного железа понаехали сюда иноземные гости.

Много раз, говорят старики, ходит слух по рудникам и среди углежоров, что моют где-то в глухой тайге золото. Да и как же его не мыть-то, если названия рек у нас то Золотиха, то Золотанка. Вот и пристрастились иноземцы в добавок к железу промышлять ещё и золотишком.

Да вот беда, не вынести его с рудников, стражи государевы каждую баржу проверяют, нет ли чего такого, чего там быть не должно. Исхитрились тогда иноземцы и стали чугунные чушки пустотелыми отливать, а в полость их заливать золото. С виду вроде бы чугун, но если расколоть его, то внутри слиток золота. Поплыло богатство Вишеры вниз по Каме, а там и до Нижнего Новгорода.

Удалась, как считали иностранцы, идея:"Разбогатеем на Вишерском золоте". Да не всё получается гладко, особенно у воров. "Бог-то не Антошка, видит в окошко", - говорит пословица, так и тут. Не хотела отдавать Вишера свои богатства.

В большую воду, когда караваны барж, гружённые чугуном, как стрелы. летят по Вишере вниз, устроила река засады для своих грабителей. Да и стражу по берегам расставила.Там Боец стоит, а тут Разбойник. Чуть зазевается лоцман на барже, а она уже несётся прямиком на скалу. Особливо Разбойник озорничал, у его подножья не одна баржа нашла себе могилу.

Железо-то французы не шибко жалели:"Ну потопили, так нового наплавим". А вот за золото сильно переживали.

Раз разбилась баржа у камня Боец, крикнули клич иноземцы по всем вишерским деревням. чтобы помогли поднять затонувший груз. Вот и пошла гулять молва о Вишерском золоте в чугунных слитках, а люди, говорят, и до сей поры, найдя чугунную чушку, разбивают её, а вдруг и там золото схоронено.

Благодарность за предоставленную информацию о местных сказаниях Яковлеву Игорю Владимировичу.